В самой глубокой древности не неделями и меся­цами считали свою жизнь славяне и уж во всяком случае не было у них нашего, привычного теперь количества дней в неделе и месяцев в году. Разде­ление времени по неделям, дням и часам пришло к нам в конце X века из Греции. Для церковников и государственных деятелей столь дробное членение реального времени было важно: когда какую службу править, когда какое дело делать. И еще мы знаем, что с глубокой древности славяне строго противо­поставляли такие связанные друг с другом понятия, как «день и ночь», «лето и зима», «год и час», «рок и часть», «век и время».

Само слово время родственно глаголу вертеть и первоначально связывалось с изменением в про­странстве. С тогдашнего языка на сегодняшний вре­мя можно перевести как вертун. Никакой разницы между верчением волчка и верчением времени наш далекий предок не видел.

Слово век связано со временем, но только от­носится оно не к миру, а к человеку. Во всех род­ственных славянских языках этот корень передает значение сила, жизнь, действие, борьба, и в древ­них славянских текстах век тоже жизнь человека («векъ бо речеться и когождо человека житье»), его жизненный круг, первоначально связанный только с периодом активной деятельности человека, его духовной и телесной зрелости. Вот и пословицы о том же: «Каковы веки, таковы и человеки»; «Век живи — век учись».

Рок и часть тоже связаны друг с другом. Даже в современном русском языке эта связь осознается: рок и участь одинаково означают судьба, только участь — часть, может, будет, а может, нет, и от са­мого человека зависит выбор своей «части» в жизни. Рок же приходит в свой с-рок, иногда он существу­ет сам по себе, но тогда рок головы ищет, то есть стремится на кого-нибудь пасть, кому-то доставить неприятность или беду. Впоследствии некоторые славянские языки использовали это слово для обо­значения года, например, украинское piк — это год. В русском языке за словом рок сохранилось значе­ние неподвластной человеку судьбы.

Слово год когда-то обозначало время подведения итогов. Год-ится и теперь означает, что дело сдела­но хорошо. До сих пор южные и западные славяне сохранили это слово в старом значении. Например, словенское слово god означает пора, праздник (зре­лости), итог.

Слово час также передавало значение итога, ре­зультата, но итога и результата, ожидаемого в про­цессе работы. Час — это удобное время для про­изведения быстрого, мгновенного, как говорят, точечного действия. Как и все прочие древнейшие слова, обозначающие время, оно тоже первоначаль­но передавало передвижение в пространстве. Делу время — потехе час мы перевели бы так: Делу вертеться (долго) — для потехи только передыш­ка, остановка на краткое время. Перевод1 конечно, неуклюжий, но зато точный. Он передает смысл пословицы, тот смысл, который, вкладывали в нее создавшие ее люди очень давно. Именно так, очень тесно, связаны друг с другом эти два слова: время — длительное движение, а час — моментальное; но именно потому час всегда какой-то итог; так же как и век или год, они ведь всегда ограничены каким-то конкретным пределом; в отличие от бесконечно­го времени они имеют начало и конец; век — конец жизни, год — конец трудовой страды, час — конец ожидания.

Что же касается дня и ночи, зимы и лета, то тут все значительно проще. Это настолько разные явле­ния, день столь сильно отличается от ночи, а лето от зимы, что связать их вместе, дать им общее на­звание люди смогли не сразу. Поэтому слово сут­ки у нас появилось лишь к концу XVI века, а год в современном значении — немного раньше. До недавних пор в некоторых говорах сутками называ­лись сумерки — время, когда день и ночь сходятся вместе, сплетаются, «стыкаются»: сутки и восходит к глаголу ткать. Раньше, правда, вместо слова сут­ки слово день подразумевало день и ночь вместе. День — это и светлое время суток, и рабочее время, и время пути в путешествии, и юг (потому что солн­це в середине дня стоит именно на юге). Реальные различия между днем и ночью казались более важ­ными, чем их условное календарное единство, кото­рое до поры до времени не имело никакого практи­ческого значения.

Мы уже говорили о том, что наши предки — зем­ледельцы и скотоводы — строили свой календарь по солнцу. И названия времен года связаны у них с яв­лениями природы. Слово лето происходит от глаго­ла лити (лить). Лето — время дождей, зима — время снегов. Эти два слова имели множество значений: лето — это и летнее время, и южное направление, и определенный отрезок жизни (столько-то лет), и год; зима — не только зимнее время, но также се­верное направление, снег, холод, озноб и т. д. Слова же весна и осень всегда имели по одному значению, они указывают на промежуточные времена года, ни то ни се: солнце греет, но холодно, или, наоборот, солнце не греет, но тепло. И подобно тому, как сутки назывались по светлой, рабочей своей части днем, так и год в целом вплоть до XV века в русских ле­тописях назывался летом. «В лето такое-то напали на Русь половцы...» — а дело было осенью или зи­мой, совсем не обязательно летом. Такое обозначе­ние цикла из 365 дней казалось более простым, чем пользование словом, которое обозначало бы и зиму, и лето вместе.

Но тем временем исподволь изменялись исконные значения слов век, год, час... Каким бы изменениям ни подвергались эти слова, одно у них было общим: они изменялись в одном направлении. Это направле­ние было задано общей взаимной связью, и потому ни одно, самое мелкое отклонение в значении или употребительности одного слова не могло не отраз­иться на других словах, обозначающих то же самое или, наоборот, прямо противоположное понятие.

И еще вот что важно и интересно. Развитие значе­ний в каждом случае, в каждом слове отдельно идет от конкретного к абстрактному, а затем снова кон­кретизируется. Сначала из общего представления о мире, в котором само движение и время движения совмещены и рассматриваются как одно и то же, выделяется время как самостоятельная и отдельная характеристика события во всех своих вариантах. Это и время жизни, и время праздника, и ожидаемое время, и предопределенное богами время. Всякое время, но обязательно с какой-то своей функцией: это для работы, это для праздника, это для богов... Потом, когда в сознании людей появляется пред­ставление о конечности, завершенности каких-то отрезков времени, каждое из этих особых «времен» ограничивается известным пределом, который и по­зволяет в дальнейшем выделить еще более опреде­ленный отрезок времени, «отсюда и досюда». Ну, а тут уже только один шаг остается до того, чтобы с тем или иным древним славянским словом связать конкретный промежуток реального времени: час, год, век. Понятия возраста или судьбы — это уж переносные значения фактически новых слов, дей­ствительно новых слов, потому что в наше время эти слова входят совсем в другую систему, не свя­занную с обозначением времени: мы-то не соединя­ем понятие судьбы с понятием времени.

Когда же рассыпалась старая система, то есть старое соотношение слов, и создалась новая систе­ма? Я думаю, тогда, когда и век, и год, и час, и рок обозначали только определенный отрезок времени, но какой именно — это еще было неясно; когда со словом год еще не было связано понятие 365 дней, со словом час — понятие 1/24 суток и т.д. Имен­но в этот период наши слова могли заменять друг друга. В старых памятниках мы находим много слу­чаев, когда год (или година) обозначало час, тогда как час обозначало минуту. И в современном укра­инском языке корень год сохранился, современная година — это час.

В древнерусском «Сказании о Борисе и Гле­бе» герой проснулся «рано и видел, яко год есть утренний». Как перевести этот текст XI века? На­стал утренний час? Было утреннее время? Утренняя пора? Вес современные слова одинаково подходят в данном случае, потому что более четкого осмысле­ния времени тогда еще не было.

Кстати и о поре. В исходном своем значении это слово было связано с роком, со значением времени оно стало связываться довольно поздно, именно тог­да, до XIV века, когда многие из наших слов полу­чали значение определенного срока, то есть поры. Особенно тесны связи поры с часом. Эта связь от­ражена во многих старых пословицах: «До поры, до часу»; «Час придет и пору приведет»; «Придет пора — ударит час»; «Часом с квасом — порою с водою». Слова час и пора одинаково обозначали срок, с той лишь разницей, что час обозначал мо­ментальное, быстрое движение, приближение сро­ка, а пора — движение длительное. Вот это-то по­следнее обстоятельство и решило все дело: для обо­значения часа стали использовать слово час, а не­определенный временной отрезок, расплывчатый в своих границах, стали называть пора. Слово пора и не вышло за пределы третьего этапа развития значе­ния, изображенного в нашей схеме. Так и осталось в русском языке: «Была та смутная пора...» Некая длительность времени в прошлом.

Так, наконец, благодаря постепенным сдвигам значений и оттенков мы получили для нашего литературного языка современные слова век, год, час. Более дробный счет времени, характерный уже для нашего времени с его ритмом и непременным ци­ферблатом, мы начали вести почти с Петровской эпохи. Тогда появились в русском языке секунда и минута — слова, восходящие к латинскому языку.

Все, что когда-либо узнали наши предки о мире и о себе, они сохранили для нас в языке, который бес­смертен. Мы избавлены от необходимости за свою короткую жизнь заново повторять путь, пройденный предками. Чтобы познать освоенное прадедами, нам достаточно первых пятнадцати лет жизни. А потом мы идем дальше, все дальше, каждый раз дальше. Иногда этого не замечая.